Китайские власти теперь ежедневно рапортуют о победах в битве с коронавирусом - вчера, как было объявлено, не было ни одного вновь зараженного в провинции Хубэй, исходной точке нынешней глобальной пандемии. Постоянные победы начались после визита председателя КНР Си Циньпина в ее административный центр, знаменитый город Ухань.

Но вот сегодня японское информационное агентство Киодо изложило интервью с неким китайским врачом, работавшим в Ухане непосредственно с зараженными и больными пневмонией. Тот сказал, что статистика подделана.

Перед визитом председателя Си, по его словам, из госпиталя массово выписывали больных с бесспорными симптомами пневмонии нового типа. Анализы на коронавирус свернули, чтобы не портить отчетность.

Врач общался с агентством на условиях анонимности. Но я хорошо знаю Киодо - это консервативная, очень сдержанная и осторожная организация, совершенно не склонная к авантюрам. Короче, уже сегодня японский вице-премьер Асо заявил, что верить китайской статистике нельзя. Впрочем, он вообще склонен к резким высказываниям.

*  *  *

В либеральной и человеколюбивой Японии приняли революционный якобинский декрет против спекулянтов: до года тюрьмы или до 9 с лишним тысяч долларов за скупку и перепродажу медицинских масок. Меры вступили в силу с 15 марта - в основном в отношении интернет-аукционов. Они теперь и сами перестают ставить на продажу исчезнувшие из магазинов пачки с масками. Пока, правда, за спекуляцию никого не репрессировали.

Впрочем, понятно, почему скупают маски - их по-настоящему не хватает, поскольку рухнул импорт из Китая. Но до меня никак не доходило, зачем люди в Токио тащат домой туалетную бумагу - они же знают, что реального дефицита нет. Что заводы пашут по 24 часа в сутки, и есть только сбои в доставке и нет места для лишнего товара в маленьких магазинчиках. Но мне все же объяснили, в чем дело.

"Может, дефицита и нет, - чопорно сказала приходящая к открытию магазина за скупкой туалетной бумаги сухонькая надменная старушка, которой я осмелился задать вопрос. - Но что мы будем делать, если запретят выходить на улицу? Мы просто проявляем благоразумие".

Впрочем, о карантинах в Японии пока и речи нет. Власти сегодня даже заявили, что хотели бы восстановить занятия в школах с началом нового учебного года в апреле. Сейчас почти 99 процентов школ - на карантине.

А с дефицитом происходят и смешные штуки: сегодня, например, проект интересной резолюции внесен в законодательное собрание известной своим зеленым чаем префектуры Сидзуока, где открываются чудесные виды на гору Фудзи. Документ предполагает публичное осуждение одного из депутатов, который имел глупость похвастаться в социальных сетях тем, что наварил бабла на медицинских масках. Он их десятками партий выставлял на интернет-торги сразу после возникновения дефицита и заработал на этом (не завидовать!) около 84 тысяч долларов. Дядька прокрутил свою коммерческую операцию до правительственного указа о тюрьме и штрафе за спекуляцию - так что ему грозит только перспектива пролететь нв следующих выборах.

*  *  *

Эта маленькая история только что произошла в провинциальном японском городке рядом с родовым гнездом гигантской корпорации Toyota. В этой истории коронавирус, смерть и поломатая жизнь завязались в такой узелок, что хоть ужасайся - хоть давись ужасным смехом.

Короче, у 57-летнего чувака в самом начале марта нашли заражение очень популярным сейчас коронавирусом. Подцепил он его вроде от своих пожилых родителей. Вернулся домой и заявил - сейчас я всех пойду нахрен заражать. "Буду сеять вирусы", - сказал он, если переводить буквально.

Короче, чувак зашёл в пару баров, пытался прикасаться к официанткам. При этом орал, что зараженный. Чувака задержали и оприходовали. Поначалу об этом сообщали почти как об идиотском приколе. А потом у одной официантки определили заражение.

Сам чувак умер сегодня в больнице. Его убила быстро развившаяся пневмония и паралич дыхания в сочетании с застарелым вялотекущим раком. С которым этот человек научился жить. Но сейчас даже шикарное японское оборудование не помогло.

Василий Головнин

Facebook

! Орфография и стилистика автора сохранены