Не слишком часто, но иногда случается так: читаешь какую-то книгу — и ловишь себя на мысли, что автор, давно ушедший — твой современник, и живет-то он в твоей стране, и пишет о том, о чем размышляешь ты сам. И нету между вами никакого барьера…

Вот например:

"Поскольку люди-кошки не могут победить иностранцев, у них остается только одна надежда — что иностранцы сами перебьют друг друга. …Они предпочитают молить богов о том, чтобы иностранцы ввязались в междоусобицу, которая тотчас позволит им, кошкам, стать сильными — вернее, увидеть другие страны такими же слабыми, как Кошачье государство".

Что-то смутно знакомое, правда? Телевизионные ток-шоу, "эксперты", желающие, чтобы у соседа корова сдохла…

Или еще:

"Люди-кошки, наверное, не чинили дорог в течение всей своей многовековой истории, которой они бахвалились. Как бы мне вообще не возненавидеть историю, особенно многовековую!"

И не подумаешь, что автора не стало ровно полвека назад.

Да, сегодня — очень печальная (и мало кем у нас замеченная дата): 50 лет прошло с того дня, когда погиб один из самых выдающихся китайских писателей ХХ века Лао Шэ.

Самыми опасными обычно считаются экстремальные профессии — военные, полицейские, каскадеры, летчики-испытатели. Но бывают страны и эпохи, где опаснее всего быть не военным, а писателем. Или — ученым. Или — университетским преподавателем.

В Китае середины 60-х случилось именно так.

Как правило, у хунвейбинов не было прямого приказа убивать, тем более, людей известных. Издеваться, избить, провести по городу с плакатом "Мерзавец-контрреволюционер, идущий по капиталистическому пути!" — это все делалось, еще как. Случалось, что у пожилого "контрреволюционера" отказывало сердце — или озверевший от безнаказанности подонок мог не рассчитать удара. Но часто жертв после издевательств отправляли в ссылку, откуда очень многие китайские интеллигенты смогли вернуться в 70-х.

У Лао Шэ судьба сложилась иначе. Возможно, все дело — в характере этого человека, который не мог смириться с несправедливостью. Возможно — в стечении обстоятельств.

За месяц до событий "культурной революции" писатель попал в больницу. А когда вернулся, Пекин уже вовсю погрузился в безумие. Издательства, университеты — они как раз и стали первой целью "бунтующих" по указке сверху юнцов.

О дальнейшем и до сих пор известно немногое. В первый же день, выйдя на работу, Лао Шэ заступился за своих сослуживцев, обвиняемых хунвейбинами, а это было приговором. Его жестоко избили. Чтобы утихомирить разъяренных хунвейбинов, пришлось объявить Лао Шэ "действующим контрреволюционером" — таких полагалось передавать народной полиции. Видимо, ничего "контрреволюционного" за писателем не нашлось, его даже отпустили домой, но спустя сутки его тело нашли в озере на окраине столицы. Что случилось — самоубийство? Или кто-то из вожаков хунвейбинов не простил нанесенного "оскорбления"? Тут все может быть — вероятно, никто этого теперь не узнает.

На русский язык переведены многие произведения Лао Шэ. Но особенно интересна сегодня, спустя полвека, повесть "Записки о Кошачьем городе". Потому что она актуальная — и совсем не для Китая.

Вкратце перескажу сюжет: землянин прилетает на Марс, где оказывается в государстве существ, похожих на больших двуногих кошек. Револьвер и спички не сделали его местным царьком, но заставили аборигенов побаиваться этого мощного оружия. А сам он получил возможность понаблюдать за жизнью государства, донельзя гордящегося своей историей — и чем больше гордящегося, тем более впадающего в самое жалкое состояние.

Но гордиться-то можно сколько угодно, а мир на это смотрит иначе.

"У нас — я имею в виду на нашей планете — недостаток военной силы никогда не был причиной ослабления международного авторитета. Главной причиной обычно становится утрата достоинства и чести. С таким государством никто не желает сотрудничать. …Хотя на Марсе еще немало слабых государств, они не лишились уважения соседей. Ведь слабость порождается разными причинами: географическое положение, стихийные бедствия — все играет роль. Но ни одно из этих государств не утратило собственного достоинства",

- так говорит главному герою житель другой страны.

Но как же так? Они же обожают свою историю, гордятся, даже валюта Кошачьего государства именуется "национальными престижами"!

Вот только к жителям Кошачье государство относится, как к грязи под ногами. А в таком случае чувство собственного достоинства сходит на нет. Солдаты и "правоохранители" занимаются грабежом вместо того, чтобы защищать государство и жителей.

Телепропаганды или подобия оруэлловских телекранов в Кошачьем государстве не водится. Все гораздо проще: главный товар — галлюционогенные листья дурманного дерева. Съел — и гордись! И представляй, что твоя страна — круче всех остальных, вместе взятых, а иностранцы скоро передерутся, впав в жалкое состояние, что доллар скоро рухнет ниже плинтуса, а Йеллоустоунский вулкан вот-вот взорвется…

Впрочем, что это я вдруг про доллар и Йеллоустоунский вулкан? Нет их в повести!

Там даже многопартийность есть, в этом Кошачьем государстве! Партии красноречиво именуются "сварами", а главную создал сам император. Прогрессивная система образования привела ко всеобщей грамотности! Правда, школьное (а заодно и университетское — к чему мелочиться!) образование начинается и заканчивается в один день, в том реформа и состоит.

"Раньше императору приходилось ежегодно выделять средства на образование, а образованные люди часто начинали вредить ему. За свои же деньги такие неприятности! Теперь стало иначе: император не тратил ни монеты, число людей с высшим образованием все увеличивалось, и ни один из них даже не думал затронуть Его Величество. Правда, многие учителя померли с голоду, но крови проливалось куда меньше, чем прежде, когда преподаватели ради заработка подсиживали друг друга, ежедневно губили своих коллег и подбивали студентов на волнения. Сейчас император просто не давал им жалованья, из-за которого можно было бы соперничать. На протесты Его Величество не обращал внимания или посылал в качестве арбитров солдат. Прежде учителей защищали студенты, но теперь учащиеся непрерывно менялись и помогать никому не желали. Преподавателям оставалось только ждать голодной смерти, а это смерть благородная: против нее император не возражал…"

А есть в этом среди людей-кошек хоть кто-то приличный, понимающий, куда катится его государство? Есть такие. Только они все равно отстранены от принятия решений.

"Едва я увидел его [Кошачий город], как почему-то решил, что эта цивилизация скоро должна погибнуть. …Кажется, будто разящий перст судьбы занесен и над дурными, и над хорошими его обитателями".

И случается то, что должно было случиться. На Кошачье государство нападает враг, солдаты разбегаются, а придворные… Они тоже бегут. Только по направлению к врагу — чем патриотичнее были прежде, чем больше гордились древней историей, тем больше у них желание побыстрее выразить почтение новым хозяевам:

"Мы идем сдаваться. Кто первый подарит столицу врагу, тот получит в награду прибыльное местечко",

- говорит крупный чиновник по имени Большой Скорпион.

Правда, сдача оказалась чрезвычайно неудачной.

"Внезапно и меня, и Большого Скорпиона обогнал командующий красноверевочной гвардией. Он птицей ринулся к врагам и кинулся перед ними на колени. Остальные военачальники последовали его примеру, словно почтительные сыновья на похоронах родителей в старом Китае. Тут я впервые увидел врагов Кошачьего государства. Большинство из них были еще ниже ростом, чем обычные люди-кошки, не очень приятны на вид и явно еще подлее и свирепее. Впрочем, я не знал ни их истории, ни их национального характера и руководствовался только первым впечатлением. В руках они держали короткие палки, похожие на железные. Когда люди-кошки встали на колени, один из лилипутов — видимо, начальник — хлопнул в ладоши. Стоявшие за ним солдаты мгновенно подались вперед и с удивительной точностью стали бить сдающихся по головам".

Даже в "1984" выход, пусть неявно, но просматривается, хотя и не для главных героев. А вот в антиутопии Лао Шэ выхода нет. От слова "совсем".

Конечно, Лао Шэ писал свой памфлет о Китае времен опиумного разгула. Конечно, в придворных угадываются продажные маршалы и генералиссимусы (старый Китай был лидером по численности генералиссимусов).

Но, видимо, есть такие эпохи, когда в очередных странах разыгрываются антиутопии сродни "Кошачьему городу". Однако мы все же не Марсе, и мы — все-таки люди, а не странные кошкоподобные создания, обезумевшие от дурмана и кичливости.

На то и вся надежда…

Егор Седов

Ошибка в тексте? Выделите ее мышкой и нажмите Ctrl + Enter